В начале августа дело передали новому следователю Паше Богачеву, который только что закончил институт, в силу традиционной для следственных органов физической недоразвитости не служил в армии и не обладал никакими моральными качествами - короче, амеба. Как потом выяснилось, следователь Попов написал рапорт, что он меня до смерти боится, и просит забрать у него дело. Этот рапорт и послужил формальным поводом для моего ареста.
Несколько дней я заходил к Богачеву, а он ссылался на то, что нужно зайти завтра - видимо, войсковая операция по моей нейтрализации складывалась туго. Наконец, 4 августа, он мне говорит, что для разрешения моего ходатайства - кажется, об использовании то ли ксерокса, то ли пишущей машинки - мне нужно пройти в кабинет прокурора Ергашева.
Заходим в кабинет, Андрей Мелихов важно проходит в центр и, на свою голову, усаживается перед прокурорским столом, а я скромно сажусь у стеночки. Ергашев начинает мне выговаривать, что я всех запугал, я возражаю, что совершенно непонятно, чего меня все боятся, Ергашев начинает визжать, что вот он меня не боится и арестовывает. На прокурорский визг в кабинет забегает пять дебилов, двое начинают вязать Мелихова, важно развалившегося перед прокурором, а трое их прикрывают.
Прокурята впоследствии распространяли версию, что это была "Альфа". Я лично не верю, потому что хочется верить, что в этом государстве хоть что-то работало нормально. Поэтому наличие оперативной гарнитуры, серьги в ухе и неуставных бородок на фоне полной физической и тактической безграмотности, а также то, что в ИВС старший группы в панике завопил, что они нелегалы, и не могут за меня расписаться, лично я объясняю тем, что аморфный генерал Краев после того, как все нормальные парни участвовать в этом бардаке отказались, дал команду одному секретному подразделению, которое, в принципе, заточено совершенно на другое, а не на силовые акции. Ну не может "Альфа" быть такой недоделанной!
Ну вот, возвращаясь к событиям. Вяжут эти придурки Мелихова, он немного растерялся от неожиданности, прокурорские - Ергашев, Балдин и Богачев - языки проглотили, потому что боятся, что, если что-нибудь вякнут, я их съем, я стою у стеночки, никому не нужный, и чувствую себя немного глупо.
- Ладно, парни, - говорю - не надо его вязать, это адвокат, а вязать надо меня. Да и меня, в принципе, тоже не надо, я вроде никуда не бегу...
На мой голос эти ослы наконец оглянулись и поперлись с наручниками ко мне. Я им деликатно объясняю, что в таких случаях положено представиться, предъявить ксиву и объяснить, чего надо. Один орет - "Я прокуратура" - я ему объясняю, что с серьгой в ухе он похож не на прокуратуру, а на обезьяну, а вот если он перецепит это кольцо в нос...
Ну, тут нервы у всех не выдержали, они попытались надеть на меня наручники, я руки не дал, мы сцепились в кучу и колобком покатились по кабинету, как Балу с бандерлогами. Прокурорская троица в панике забилась в угол и, вопреки заявлению Ергашева, что ему нисколько не страшно, дружно обделалась с перепугу.
Поскольку у меня не было цели уйти, и при этом я понимал, что, если эти фальшивые прокурята что-нибудь сами себе оттопчут, я потом фиг отпишусь, я был вынужден проявить деликатность, и в конце концов эта псевдогруппа захвата вульгарно завалила меня тушками, надели таки наручники, и, к облегчению прокурят, утащили в машину. В какой-то момент нашли пистолет.
Соответственно, в машине смотрят волками, поскольку понимают, что, если бы я хотел их перестрелять, я бы перестрелял, а, если бы хотел уйти, то ушел бы.
Для разрядки напряженности спрашиваю у самого красного - ты сколько прослужил, сынок? Молчит, пыхтит.
Приехали в ИВС. Сняли наручники, стоим толпой перед дежуркой. Мимо идет начальник ИВС Володя Карпушкин - здорово, Серега, - протягивает руку.
- Смотри, - здороваюсь, - я арестованный.
- да не гони!
Тут просыпается прокуренок, сопровождавший нашу толпу, и начинает верещать:
- прошу обратить внимание, что в личном деле арестованного имеется документ, запрещающий общение с арестованным всем сотрудникам МВД, ФСБ и прокуратуры без разрешения прокуратуры Верх-Исетского района!
- Не понял - говорит дежурный - как я его содержать и охранять буду, если я с ним разговаривать не могу?
Прокуренок растерялся, потерялся и спрятался в угол.
- здоров? - спрашивает у меня дежурный
- Не, болен, и справка с собой
- В смысле, не хочешь у нас ночевать?
- Так нет конечно, у вас даже простыней нету
- Ладно, сейчас арестантское дело соберем, и езжай в СИЗО.
- только сначала до туалета доведите.
дошел до туалета, выкинул из карманов лишние бумаги. Это вообще загадка великая - знал ведь, что будут арестовывать, зачем таскал в кармане? характерно, что 99 процентов арестованных не могут объяснить, почему заранее не избавились от всего лишнего. Больше того, у меня в патроннике был девятый патрон, и, если бы у прокурорских была хоть капля мозга, они добежали бы до райотдела, изъяли в сейфе второй магазин, в котором было 8 патронов - то есть один лишний - и пришили бы мне честную 222. Но мозг был у Димы Лукина, поэтому к тому времени, когда все спохватились, в сейфе было только 7 табельных патронов. Но это так, мысли по поводу.
Заминка произошла, когда дежурный предложил тем, кто меня доставил, расписаться и везти меня дальше, в СИЗО. Прокуренок стал вопить, что он на это не уполномочен, старший группы захвата - что они нелегалы и расписаться не могут. Дежурный сказал, что тогда он просто выгонит меня на улицу, потому что не может содержать больного человека. Кто-то сдался, поставил крестик, и мы поехали в СИЗО.
Тут уже в машине разговорились.
- Ну и что вам про меня сказали?
- Что у тебя взятки и вымогательство
- Сами видите, что не срастается?
- Ну да, теперь видим. Ты уж извини...
В СИЗО, конечно, было страшно. Спрашиваю ДПНСИ - ты в курсе, кто я?
- да все уже в курсе, не беспокойся, все нормально.
Посадили в боксик. Пришел дежурный опер. Отдал ему деньги и еще что-то, что нужно было передать домой. Поговорили, обсудили прокурорских козлов, и я пошел в камеру. Только в камере сообразил. что меня никто ни разу не обыскал, так что у меня даже удостоверение при себе осталось.
Пять человек на шесть шконок. Отдыхай, говорят, пока, все обсудим завтра. Несколько книжек. Взял почитать. Одна из них - "Кровь на асфальте" Воробьева, а там несколько рассказов про меня. Вторая - еще хуже - первая книга Кивинова. А он тогда еще не исписался, и в его книгах было все, как в жизни. И самая первая повесть заканчивается очень жизненно - парни чего-то там серьезное раскрыли, а продажные прокурята их же и посадили. И вот сидят опера в камере и думают - ну и зачем же мы, ослы, это раскрывали!
И так мне стало от всей этой правды жизни грустно, что плюнул, лег спать, и больше никогда не читал правдивых книжек - только сказочки про космических пиратов.
До сих пор помню этот день - 4 августа 1997 года. Тепло, пасмурно, дождик, редкие проблески солнца. Впрочем, окно в камере было наглухо заварено железными жалюзи с узкими щелями, так что хоть этого издевательства в тюрьме не было
А на следующий день меня увезли в Тагил. Но это уже другой день и другая история - если будете читать)
